Романтика полёта… швабры

Журналист меняет профессию

Бывают дни, когда на целый мир ты злишься, и все вокруг противно, как в прихожей разбросанная обувь. Такой денек застал меня, увы, врасплох… А началось всё с очередной придирки начальника, который, наставляя на путь истинный, так увлёкся, что совсем потерял человеческий облик, превратившись в чудовище, способное напугать не только маленьких девочек, но и таких солидных тёток, как я, например. Он только что не рычал, зато нещадно вопил, дико вращая глазами, выпрыгивающими из орбит, и извергал изо рта омерзительные фонтанчики, от которых надо было постараться увернуться.

Но если этакое унижение ещё можно было как-то пережить, то лишиться ни с того ни сего почти четверти и без того небольшой зарплаты, это уж, явно, было перебором. Поэтому, пощадив свои нервные клетки, которые, как известно, не восстанавливаются, я решила громко хлопнуть дверью. Возможно, сейчас, помыкавшись в тщетных поисках подходящего места работы, я бы не стала так по-чапаевски рубить с плеча. Хотя… Это во мне только сейчас задний ум заговорил. А тогда он бессовестно молчал.

Акула на мелководье

Вот так я, бальзаковозрастная «акула пера», оказалась на рыночном мелководье. Мысленно подбадривая себя девизом собственного изготовления, который звучит не по законам жанра, а, скорее, трагично-оптимистично: «Всем конторам подавайте молодежь, бабы-ягодки не нравятся уже Только нас не передушишь, не убьешь! Не понравлюсь, так зайду к вам попозже́ », я каждое утро мужественно начинала с блуждания по сайтам в поисках вакансий. Увы, бабаягодские девушки нынче далеко не нарасхват. Тем более, что на триста выложенных резюме предлагается всего-то десятка три вакансий журналистов. Да и те – ещё те! Короче, это всё – былое и думы. Главное же, о чём я хотела рассказать, это то, как уговорила себя поработать уборщицей, и что из этого вышло.

Друзья и родные были в шоке, когда я объявила ей о своём решении поработать в качестве уборщицы производственных помещений. Да ещё и на предприятии химической промышленности. Вредное производство – это, конечно, «минус». Платят неплохо – это, бесспорно, «плюс». Не престижно – «минус», близко к дому – «плюс». Вроде, с арифметическим раскладом всё сложилось. А то, что унизительных профессий нет, это я с детства уяснила. Должен же кто-то, как говорится, и лампочки в туалете вкручивать, чтобы ты в дерьмо не вляпался. Даже Сергей Пенкин в дворниках когда-то ходил, а сейчас – звезда! Может, и ко мне звёзды будут более благосклонны, если усмирю свою гордыню.

Не матросить, восьмерить!

И вот настал он, момент истины – мой первый рабочий день. Если раньше я предполагала, что шваброй махать, это как нечего делать, то через час отчаянной борьбы за чистоту вынуждена была признать, что силы мои и бодрость духа начинают стремительно таять. Пот застилал глаза – в цехах жара от аппаратов. Запах аммиака назойливо щекотал нос – специфика производственного «жанра». А отвратительные остатки всяческих там оксидов (в переработке чуть ли не вся таблица Менделеева) никак не хотели исчезать с бетонного пола. Белые, коричневые, красные, черные разводы смотрели на меня снизу вверх с молчаливым укором. Как они мне были ненавистны! А тут еще и эта палка с перекладиной решила передо мной повыпендриваться. Я на неё тряпку цепляю, а она мне своим черенком норовит ко лбу припечататься.

Получив от неё в очередной раз, я сильно рассердилась и пошла в раздевалку в поисках спокойствия и передышки.
Ох, и мудрым же оказался тот мой шаг! Там, в тиши кабинок, предстала передо мной дородная смешливая тётка, которая раскрыла некоторые тайны укрощения строптивой швабры. Оказывается, тряпку с древка постоянно тягать туда-сюда вовсе не нужно (а я-то думала!). Прямо так опускаешь в ведро и прополаскиваешь. Линолеум сильно не увлажняешь. Мокроту вообще стараешься не разводить. Ну и главное – чтобы не было разводов, водить шваброй надо умеючи: не как матрос по палубе – вперед-назад, а стараться выписывать ею воображаемые восьмерки. «Это тебе с непривычки тяжело, потом ничё, втянешься», – успокоила меня Нинок и поплыла на свою территорию. Я тоже, скрипя суставами и скрепя сердце, поплелась на свои непокорённые этажи. Благодаря советам бывалой технички я уже не «драила палубу», а выписывала на бетоне бесконечные символы бесконечности, при этом тряпка на древке у меня вращалась не хуже, чем стриптизерша вокруг шеста. Правда, к концу дня она у меня выработалась в хлам – многочисленные дыры грозились слиться в одну здоровенную дырищу. Расставаясь с ней на помойке, я подумала, что и сама сейчас примерно такая же – абсолютно выжатая.

Мой тренажёр – швабра

Домой, через лесок, я возвращалась почти ползком… Может, конечно, не совсем ползком, но на полусогнутых, это точно. Мышцы налились свинцом, пальцы рук распухли и отказывались слушаться (меня-то, свою хозяйку!). Такое положение дел весьма расстроило мою нервную систему. Завтрашний день маячил кошмаром ведра и тряпки.

«Докатились, мадамс, так, что уж и в уборщицы не годитесь!» – вкралась вдруг отчаянная мысль… Опа! А ведь прав был классик, что самокритика так же необходима, как необходимо умываться. «Да ладно, хватит киснуть!» – подбодрила я себя после порции самобичевания и уже веселее зашагала дальше, перебирая в уме приятности прожитого дня. Их, как оказалось, совсем не кот наплакал. Во-первых, цех хоть и напоминал зону из фильма «Сталкер», но попадались там и весьма симпатичные персонажи, которые первыми вежливо здоровались и проявляли живой интерес к «новенькой». Это приятно. Во-вторых, пережитые физические страдания будут вознаграждены какой-то копеечкой. Это тоже приятно. В-третьих, за этот день с меня сошло сто потов (знаю, что именно сто, хоть и не подсчитывала). А это не столько приятно, сколько полезно. Токсины и шлаки дружно покидали организм. В-четвертых, не имея денег на всякие там фитнесы, я получила бесплатный тренажер – швабру. И тело не в застое, и денежки идут – чем не стимул!

Метаморфозы

День следующий пережила нормально. Птичкой, как Нинок, ещё не порхала, но со своей подругой–шваброй ладить научилась. Очень удивила меня выброшенная вчера вечером тряпка. Из неё, как чёртик из табакерки, «выпрыгнул» гриб-навозник. Кстати, его зря считают поганкой. Не из деликатесных, но вполне съедобный. И эффективное, кстати, средство для отучения от пьянства! В навозниках содержится вещество под названием коприн, останавливающее в организме разложение алкоголя на стадии ацетальдегида, что организму очень и очень неприятно. Во как! Но как он на тряпке-то ловко за ночь вымахал?! Вот вам химия и жизнь. Растения на этом предприятии тоже, на удивление, благоухают – вьюны тут не просто вьюны, лианы. У тюльпанов цветы с кулак Николая Валуева, а у фиалок листьев не видно из-за цветущей шапки.
Последующие сорок три дня я тоже пережила нормально. Хотя, если проанализировать своё поведение или посмотреть на себя со стороны, картина некоторых отклонений будет, видимо, все-таки прорисовываться. Иногда, когда в цехах никого не было видно, я пела, стараясь переорать шум аппаратов. Хотя это в принципе невозможно, некоторые из них ревели, как ракеты на взлете. Или, например, наводя чистоту в кабинетах и передвигая стулья, мысленно обращалась к их хозяевам. «Подвинься, Андрюха!» – панибратски командовал мой внутренний голос начальнику цеха. Или: «Позвольте Вас побеспокоить, уважаемая!» – это к тем, на которых сидели симпатичные мне личности. А ещё я, к своему удивлению, научилась не любить цветы, когда они бессовестно разбрасывали лепестки и листья на свежевымытый пол.

Королева чистоты

Я ещё раз убедилась в том, что «человек-подлец» действительно «ко всему привыкает». И даже творческий работник вполне способен привыкнуть к монотонному, физически тяжелому рабочему процессу. Нельзя привыкнуть только к хамству и неуважению к твоему труду.

Если даже непрестижную работу ты выполняешь добросовестно и профессионально, то ты достоин настоящего уважения. А музой может служить и обыкновенная ЧИСТОТА. И даже в роли уборщицы ты способна почувствовать себя королевой… Ну, хотя бы иногда. Или хотя бы просто вообразить.

Светлана ЩЕРБАК