НУ, ДАВАЙТЕ ЗА ЛОСЯ!

  Это случилось в городе Бийске Алтайского края 16 июля 2013 года. Домой к ведущему специалисту отдела охоты и охраны охотничьих ресурсов Управления охотничьего хозяйства Алтайского края Сергею Николаевичу Бобылеву приехала группа людей, предъявившая постановление Быстро-Истокского районного суда о проведении обыска. Из постановления Бобылеву стало известно, что 24 июня того же года было возбуждено уголовное дело по статье 258 УК РФ (Незаконная охота). В постановлении шла речь о 2-й части ст. 258, в которой говорится, что в случае с Бобылевым незаконная охота рассматривается как «деяние, совершенное лицом с использованием своего служебного положения либо группой лиц по предварительному сговору или организованной группой».

  В составе организованной им группы, как стало ясно Сергею Бобылеву все из того же постановления, оказалось… 23 человека! И – что удивительно - охотились эти 23 человека, как выяснилось… прошлой зимой, с октября по конец декабря 2012 года на лося! Это было обстоятельством, немало удивившим Бобылева: для него, подполковника МВД в отставке и госохотинспектора с более чем пятилетним стажем было непонятно, как можно привлекать людей к ответственности за охоту, случившуюся ни много ни мало – десять месяцев назад?! Случай небывалый, если не сказать из ряда вон выходящий. Почему, спросите вы? Да потому что, чтобы доказать факт незаконной охоты, нужно прежде всего взять охотника с поличным: в лесу, с заряженным ружьем, без лицензии и – желательно – при туше убиенного им животного. Сами понимаете, через десять месяцев после того как душа лесного обитателя отправится к предкам, а его бренная телесная оболочка будет, пардон за натурализм, выпотрошена и сварена-съедена, возможность уличить в чем-либо охотника, преступившего закон, представляется весьма иллюзорной. Если только, конечно, не найдутся свидетели, которые скажут: да, имярек такой-то застрелил в октябре прошлого года из карабина на вот этом самом месте несчастного лося, не имея на то законного разрешения! Но для этого нужно, во-первых, чтобы свидетели знали наверняка, что у имярека разрешения на отстрел лося не было, а во-вторых – чтобы сами видели, как имярек стрелял и – главное! – попал в животное, а потом грузил тушу в свою машину… То есть, свидетель должен быть, как минимум, участником процесса – постоянно находиться рядом с незаконно охотящимся на лося подозреваемым, видеть и знать, что ружье у него настоящее, а не игрушечное, видеть, что заряжает подозреваемый свое оружие настоящими, а не холостыми патронами, видеть еще живого зверя, в которого подозреваемый стреляет, видеть агонию этого зверя после выстрела, то есть знать наверняка, что стрелявший не промахнулся… И если свидетель все это видит, зная, что у его спутника нет разрешения на отстрел лося, то такое вот свидетельство, извините, автоматически может перевести его из разряда свидетелей в число соучастников преступления!

  «А если свидетель всего этого не видел?» - спросите вы. А если свидетель всего этого не видел, отвечу вам я, то грош цена такому свидетелю: подозреваемый совершенно запросто может сказать, что ружье у него было не заряжено, или если заряжено, то холостыми, или что стрелял он по банкам-бутылкам, а никак не в красавца-лося, а если туша лося и была, к примеру, замечена кем-то из свидетелей у него в машине, то вариантов объяснения ее присутствия может быть великое множество: нашел, купил, подарили знакомые, конфисковал (самое верное объяснение для охотинспектора) и т.д. и т.п.

  И еще. Если речь идет о незаконной охоте группы из 23 человек, то возникает вопрос: инкриминироваться будет один эпизод, совершенный столь обширной и шумной компанией, или несколько разрозненных эпизодов, совершенных несколькими группами? Если предположить, что речь идет о первом варианте массовой охоты, то можно будет счесть всех 23-х человек круглыми идиотами, которые целым пионерским отрядом вознамерились поиметь успех в деле, требующем как минимум индивидуального подхода к теме и тишины. Если же следствие рассматривает несколько эпизодов незаконной охоты разрозненными группами, участниками которых в той или иной степени были пресловутые 23 человека, то получается, что для доказательства каждого эпизода следствию потребуется как минимум один свидетель, который должен будет балансировать именно на этой грани «свидетель-соучастник»… М-да!!!

  Скажу вам сразу, я не первый год пишу на правоохранительную тематику, и в силу опыта вижу, что перед следователями лежит титаническая, неподъемная задача, о чем они, как работающие «в поле» люди не могут не догадываться сами. Да что там «догадываться»! Они попросту не могут этого не знать, поскольку сбор доказательств – это их каждодневная работа. Если говорить их языком, то юридической перспективы у дела о незаконной охоте, фигурантом которого стал С.Н. Бобылев, практически нет!..

  Какой же из этого следует вывод? Выводов, вернее, предположений, из этого следует как минимум два: или следователи, взявшиеся за это дело – закоренелые романтики, полагающие, что для них нет ничего невозможного и им любые горы по плечу. Или – следователям попросту некуда деваться: сказано – копайте, и – копают!.. Это знаете, как в советской экономике: требовала партия и правительство с завода «Сибсельмаш», чтобы было по плану выпущено, например, сто тысяч сеялок в год – хоть умри директор «Сибсельмаша» - но дай план! А то, что многим из этих сеялок недоставало комплектующих, а без комплектующих сеялки не брал потребитель, и потому ими, сеялками, были заполонены практически все площадки заводов Новосибирска, уже никого не волновало – план-то был выполнен! Также и с нынешним отечественным следствием: требуют «партия и правительство» довести то или иное дело до суда – умри бедолага-следователь, но доведи! А насколько «железными» будут доказательства – уже следующий вопрос. Это ведь у нас только декларируется, что следователь – единица, ни от кого не зависимая, самостоятельная. На самом же деле все не так: и мы, журналисты; и вы, читатели; и они, правоохранители; - это отлично знаем. Мы с вами, читатель, правда, почти всегда не знаем, кто сегодня кроется под псевдонимом «партия и правительство»… Но в данном конкретном случае, конечно, попробуем узнать…

  А пока мы перенесемся в тот мрачный для госохотинспектора Бобылева день, когда к нему домой нагрянула группа с обыском.

  В ходе обыска, что интересно, из дома изымалось практически все подряд: лодка, лодочные моторы, свидетельство о регистрации брака четы Бобылевых, дипломы об окончании учебных заведений, личные карточки водителей – самого Сергея, сына, дочери, домовая книга, свидетельства о регистрации на дом и квартиру сына, договор аренды на земельный участок и многое другое… Самое интересное – ничего из изъятого в ходе обыска не описывалось, просто свалили все документы в отдельную папку – и всё! Даже висевшее в одной из комнат чучело кабаньей головы – и то изъяли… Зачем? Я вам скажу, зачем. Так делают обычно, когда у следствия вместо конкретных доказательств – лишь догадки и предположения. Или следствие, что называется «заточено»: берите всё, а там «может чё и выплывет»! Вот и берут!! Вон, голова кабана висит! Кто знает, а может у нее внутри - пакет с героином или долларов пачка? Или, вот, Бобылевский диплом о высшем образовании! А вдруг – фальшивый, в подземном переходе в Барнауле купленный! Значит, сгодится!.. Лодочный мотор?!.. А ну, как ворованный?!!..

  В тот же день – 16 июля 2013 года в 15.00. – Сергея Бобылева задержали на 48 часов в качестве подозреваемого «в совершении незаконной охоты с отстрелом не менее чем 32-х лосей с использованием механических транспортных средств в период с 31.10.2012 по 01.01.2013 на территории Быстроистоксткого и Петропавловского районов Алтайского края организованной группой… под руководством… С.Н. Бобылева, использовавшего свое служебное положение, и причинением тем самым крупного ущерба, т.е. совершении преступления, предусмотренного ч.2 ст. 258 УК РФ» и препроводили в изолятор временного содержания. Задержание произвел следователь по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета РФ по Алтайскому краю В.В. Трембач.

  Вечером 17 июля у задержанного был зафиксирован гипертонический криз с давлением 210 на 180, что для 54-летнего человека, мягко говоря, очень много. Его перевезли в Бийскую городскую больницу, где он и находился под охраной до истечения срока задержания – то есть, до второй половины дня 18 июля. В 15.00. охрана в палате Бобылева была снята и поскольку задержали его в том, в чем он был, когда к нему пришли с обыском, – то есть, в рабочей одежде, Сергей отпросился у лечащего врача домой – помыться и переодеться. Когда в 17.00. того же дня он вернулся в палату, там его вновь ждал следователь с новым протоколом задержания на очередные 48 часов – но уже по подозрению в совершении преступления, предусмотренного частью 3 ст. 285 (Злоупотребление должностными полномочиями) Уголовного кодекса РФ.

  Через два дня - 19 июля 2013 года в Бийском городском суде под председательством судьи В.Н. Ануфриева рассматривалось дело об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемого Бобылева Сергея Николаевича.

  Передо мной – Постановление судьи В.Н. Ануфриева о заключении под стражу С.Н. Бобылева. Честно говоря, нам в редакции давно не приходилось читать документа, столь несуразного и напичканного противоречащими друг другу утверждениями.

  Так, судья В.Н. Ануфриев, например, отмечает, что 18 июля 2013 года после 15.00. конвой от палаты С.Н. Бобылева был снят. Но тот факт, что Бобылев с разрешения врача ушел помыться, судья В.Н. Ануфриев в своем постановлении отчего-то квалифицирует, как «покинул медицинское учреждение и скрылся в неизвестном направлении».

  Далее судья В.Н. Ануфриев пишет: «Узнав, что сотрудниками полиции и Следственного комитета проводятся поисковые мероприятия по установлению его места нахождения, Бобылев С.Н. вернулся в указанное медицинское учреждение, где в 17 часов 40 минут был задержан».

  Из вышеприведенного факта судья В.Н. Ануфриев делает неожиданный вывод, что «Указанные обстоятельства свидетельствуют о том, что Бобылев С.Н. при помощи своего защитника пытается избежать содержания в заключении».

  Ей-Богу, какая-то «в огороде бузина, а в Киеве дядька»!.. Я понимаю, если бы Бобылев, «узнав, что сотрудниками полиции и Следственного комитета проводятся поисковые мероприятия по установлению его места нахождения» не вернулся бы в больницу, а «при помощи своего защитника» сел бы в рейсовый автобус до Барнаула, или скрылся в тайге – тогда эти обстоятельства и в самом деле свидетельствовали бы о том, что фигурант «пытается избежать содержания в заключении»! А так…

  Сколько надо человеку, чтобы помыться в душе, побриться, перекусить, да дойти из больницы и в больницу в условиях не самого маленького города? Полагаю, трудно не согласиться с тем, что два часа для этого – с трех до пяти - вполне адекватный временной промежуток! Кроме того, как можно вменять в вину освобожденному из-под конвоя человеку то, что он «скрылся в неизвестном направлении»?! Где и в каком законе сказано, что освобожденный из ИВС человек и имеющий на руках Постановление о своем освобождении, должен докладывать выпустившему его полицейскому, куда и зачем он пошел? Или, быть может, Бобылев должен был позвонить судье Ануфриеву или следователю Трембачу с детским вопросом «можно ли сходить помыться»?

  Понятно, что, возможно, следователь приехав в больницу, чтобы задержать С.Н. Бобылева уже по другому, наскоро возбужденному уголовному делу, страшно переполошился, не застав предмета задержания в палате. Понятно также, что нарисовав себе невообразимые картины бегства подозреваемого от справедливого возмездия, следователь мог в спешном порядке отправить наряд полиции домой к Бобылеву. Понятно и то, что наряд, не застав подозреваемого дома, лишь распалил нешуточной тревогой воображение следователя. Но ведь согласитесь, распаленное воображение следователя – это далеко не законное основание для избрания судом меры пресечения!

  Далее в Постановлении судьи В.Н. Ануфриева мы можем прочесть следующее: «…избрать Бобылеву С.Н. более мягкую меру пресечения не представляется возможным, поскольку Бобылев С.Н. подозревается в совершении тяжкого преступления против государственной власти и интересов государственной службы, а также экологического преступления небольшой тяжести, уже предпринимал попытки скрыться от органов следствия, покинув при вышеуказанных обстоятельствах медицинское учреждение, где он проходил стационарное лечение и скрылся от органов следствия».

  Справедливости ради следует сказать, что процитированный отрывок – не сочинение самого судьи В.Н. Ануфриева, а его цитата из ходатайства следователя. Но, тем не менее, здесь тоже есть, о чем поразмыслить!

  К примеру, если вы поднимете глаза на несколько абзацев выше – к формулировке, с которой Сергея Бобылева задержали в первый раз 16 июля по статье «незаконная охота», то будете иметь счастье убедиться, что там написано: «причинение крупного ущерба»! Здесь же, в Постановлении судьи В.Н. Ануфриева от 19 июля, мы вдруг обнаруживаем, что тот самый «крупный ущерб», который госохотинспектор Бобылев якобы нанес живой природе Алтайского края, вдруг уже превратился в «экологическое преступление небольшой тяжести»!!!

  За три дня… «причинение крупного ущерба» вдруг переквалифицировано в «экологическое преступление небольшой тяжести»… Вы что-нибудь понимаете?.. Иными словами, в первый раз гражданина Российской Федерации Бобылева Сергея Николаевича задержали на 48 часов за «экологическое преступление небольшой тяжести», а вовсе не за «причинение крупного ущерба»! Кстати, в статье 258, которая инкриминировалась Бобылеву первоначально, нет ни слова ни о каком «причинении крупного ущерба»!

  Как известно, подозреваемых задерживают в соответствии со статьей 91-й Уголовно-процессуального кодекса РФ. Давайте же заглянем в эту статью и полюбопытствуем, каковы были у следователя В.В. Трембача законные основания для задержания С.Н. Бобылева в качестве подозреваемого! Итак, статья 91-я УПК РФ гласит:

  «1. Орган дознания, дознаватель, следователь вправе задержать лицо по подозрению в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, при наличии одного из следующих оснований:

  1) когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения;

  2) когда потерпевшие или очевидцы укажут на данное лицо как на совершившее преступление;

  3) когда на этом лице или его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления.

  2. При наличии иных данных, дающих основание подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано, если это лицо пыталось скрыться, либо не имеет постоянного места жительства, либо не установлена его личность, либо если следователем с согласия руководителя следственного органа или дознавателем с согласия прокурора в суд направлено ходатайство об избрании в отношении указанного лица меры пресечения в виде заключения под стражу».

  Пойдем по пунктам:

  Вопросы к следователю В.В. Трембачу:

  1. Был ли С.Н. Бобылев застигнут при совершении преступления или непосредственно после его совершения?

  Ответ очевиден: Сергей Николаевич Бобылев не был застигнут ни при совершении преступления, ни сразу после него!

  2. Указали ли потерпевшие или очевидцы на С.Н. Бобылева как на совершившего преступление?

  Ответ также очевиден: «Потерпевшие», если они и были, «указать» на Бобылева никак не могли. «Очевидцами», как мы с вами уже поняли, могли бы быть лишь соучастники. Во всяком случае, «очевидцев» истребления Бобылевым и его «группой» 32 лосей быть не может по определению!

  3. Были ли на лице или одежде С.Н. Бобылева, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления?

  Ответ: Если только чучело головы кабана принять за «явный след преступления», то – да!

  4. Пытался ли скрыться Бобылев при первоначальном задержании либо до него?

  Ответ: Нет.

  5. Имеет ли Бобылев С.Н. постоянное место жительства?

  Ответ: Имеет.

  6. Установлена ли была его личность?

  Ответ: Установлена.

  Из всего вышесказанного следует, что первое задержание Сергея Бобылева было незаконным! И мало того – как выяснилось – за «экологическое преступление небольшой тяжести»!

  А что следует из того, что первое задержание было незаконным? Да лишь всего-навсего, что никуда Бобылев ни от кого не скрывался и не прятался, уйдя помыться из больницы. А что следует из этого? А из этого напрашивается элементарнейший вывод о том, что и второе задержание Бобылева также не имело под собой никаких законных оснований, кроме притянутых за уши следствием и надуманных. Как очевидных этих вещей «не заметили» прокурор города Бийска В.И. Левченко и его заместитель И.В. Чемортан – непонятно!

  И еще. В Постановлении судьи В.Н. Ануфриева есть три строчки, которые нельзя не процитировать: «Объективных сведений о невозможности содержания подозреваемого Бобылева С.Н. в условиях следственного изолятора, в том числе и по медицинским показаниям, суду не представлено». Таким образом госохотинспектор С.Н. Бобылев был арестован и препровожден в следственный изолятор, где находится и поныне. Напомню, что заседание Бийского городского суда, о которое мы тут с вами сломали столько копий, происходило 19 июля 2013 года. Передо мной же лежит справка из Центральной городской больницы г. Бийска, датированная 17 июля 2013 года и выданная главным врачом больницы Н.Ф. Васькиным по запросу адвоката Гохберг Р.Д., которая присутствовала на упомянутом судебном заседании. Так вот, в справке этой черным по белому написано, что Бобылев С.Н. состоит на диспансерном учете с диагнозом: бронхиальная астма, хроническая обструктивная болезнь легких, гипертоническая болезнь 2 стадии, степень 3, риск 4, гипертрофия левого желудочка, гипертоническая ангиопатия, хроническая сердечная недостаточность… При все этом букете заболеваний знаете, что такое 3 степень, риск 4 при гипертонической болезни сердца? Я проконсультировался с кардиологами. Мне сказали, что пациент с такими показателями может умереть в любой момент… Очевидно, Бийскому городскому суду и первому отделу по расследованию особо важных дел следственного управления Следственного комитета РФ по Алтайскому краю для полного счастья не достает еще и своего собственного, алтайского «дела Магнитского»!

  Андрей ЧЕЛНОКОВ,

главный редактор правовой газеты

Сибирского федерального округа «Сибирь: Моментистины»,

председатель Союза журналистов Новосибирской области,

член Координационного совета Всероссийского общественного движения

«Журналисты против коррупции»,

руководитель Сибирского агентства журналистских расследований

БИЙСК - НОВОСИБИРСК 

Журналистское расследование продолжается