Интервью
...А В ДЕТСТВЕ ОН МЕЧТАЛ СТАТЬ МОРЯКОМ!
Главная тема в иллюстрациях и в живописи
Народному художнику его 92-й день рождения отметили в Мемориале, где он расположил своё, быть может, самоё главное произведение.
...А в детстве он мечтал стать моряком, бороздить моря и океаны, встречать шторма и ходить в дальние страны. На вопрос, как родилась эта мечта, Вениамин Карпович ответил: «У молодых ведь всегда появляются мечты… В наше время многие хотели стать лётчиками, а я, начитавшись книг о приключениях великих испытателей норвежца полярного исследователя Р. Амундсена, русского адмирала И.Ф. Крузенштерна, португальца Васко да Гамы и многих других, возмечтал о море…Да ещё муж моей тётушки Варвары Диевны был капитаном каботажного судна на Чёрном море».
Но пришлось познавать науку войны, как скажет сам — «дорогую науку скорбей и потерь». Девятнадцатилетний лейтенант стал командиром стрелкового взвода, позже — роты. Вспоминая ратный труд, он напишет: «… только здесь, в окопе, живя бок о бок с солдатами, осознал громадную ответственность за свою и их жизнь».
Творчество Вениамина Чебанова многим известно. Хочу обратить внимание на одну линию, которая вызревала постепенно, а предстала, как своеобразный концентрат, недавно.
После окончания Иркутского художественного училища он значительное время работал в книжных издательствах художником-иллюстратором. Рисунки военной тематики художественный редактор издательства В.П. Минко поручал только Чебанову, так как его работы отличала точность, идейность и выразительность. Исполненные художником серии иллюстраций для книг, а их было около ста, помогли совершенствовать мастерство графики.
Позже, уже без заказа, Чебанов создал великолепные тематические серии. В его мастерской стоял печатный станок, и так интересно было наблюдать, как художник крутит колесо, а из-под пресса выкатывается готовая линогравюра! Он освоил также и другие техники — литографию, скребкографию, — но иллюстрировал больше пером, тушью, акварелью. Не случайно именно этой части его творчества друг и коллега В.М. Пивкин посвятил монографию «График Вениамин Чебанов» (1984г). В ней такие строки: «Книжная графика стала для Чебанова общекультурной школой. Она дисциплинировала его и укрепила в нём чёткую идейную направленность».
Своеобразным завершением периода графического творчества стало создание серий линогравюр – «Годы войны», «Земля и люди», отмеченных премиями и дипломами Правительства РСФСР и Союза художников СССР (1966, 1969 гг.).
Но художник-профессионал не остановился на графике. В.К. Чебанов признан и в СССР, и в России мастером, работающим в разных жанрах. Он считал, и до сих пор убеждён, что именно станковые произведения на холсте, да с серьёзным сюжетом — вот настоящее дело и призвание художника. И он писал. Много, качественно, разнообразно. Трудился ежедневно, поднимаясь на шестой этаж в свою мастерскую. Работа захватывала так, что порой приходилось выслушивать укоры друзей и домашних...
Многократные и регулярные персональные выставки В.К. Чебанова (а их, по моим подсчётам, было более двадцати) становились событиями в культурной жизни столицы Сибири. На его полотнах — трудовые будни сибиряков, прекрасные портреты известных людей, его друзей и родных, натюрморты и лиричные пейзажи. Но больше всего — многофигурных эпических полотен.
Одной из главных тем своего творчества он давно избрал сюжеты Великой Отечественной войны. Каждой большой битве он посвятил весомую часть своего творчества. Написаны солидные живописные монументальные полотна. Особо следует отметить два триптиха: «Апофеоз Победы в 1941-1945 годах» (2003), и «Вставай, страна огромная, вставай на смертный бой!» (2011). Великая война отражена им в самых разных проявлениях: это и многочисленные батальные полотна, и небольшие, но яркие, обжигающие эпизоды («Последний снаряд»,2004, «Бой за высоту», 2009, «Языка» взять живым», 2010); это и фронтовой быт («Давай закурим, товарищ…», 2001, «На передовой затишье», 2006), и огромная радость освобождения («Живая вода возвращения», 2016), а также памятная печаль («Поминовение», 2002, «У Вечного огня», 2003, «Память», 2017), послевоенные труды и заботы («Возвращение из безвестия», 1987, «У родного порога» 2004,), судьбы воинов Победы («Золотая свадьба. Поколение победителей», 1988, «Старый солдат»)...
В 2008 году Вениамин Карпович выпустил специальное издание — книгу-альбом «О войне и мире», значительная часть в ней — произведения, посвящённые именно Великой Отечественной. И что в ней ещё примечательно — она содержит воспоминания автора. Многие участники боёв не любят их вспоминать. Отец наш, участник двух войн, на наши расспросы отнекивался, и только теперь, когда его уже нет, нам удалось установить некоторые подробности его боевого пути и наградные подвиги.
Вениамин Карпович тоже был скуп на рассказы о боевых днях, но его родные и друг В. Пивкин его всё-таки убедили в том, что это «нужно живым».
Писал В. Чебанов с трудом и долго, с перерывами, говорит, лет 15. А вышло очень ёмкое, живое и образно-эмоциональное описание на 34 страницах тяжелейшей ратной работы взводного и ротного. А рядом другой текст, «Под спросом совести и долга» искусствоведа В. Пивкина, — о мере значимости художника, его созданиях, которые остаются живыми для будущих поколений.
Совесть, долг и личная память Вениамина Карповича как участника войны, его внутренняя безмерная ответственность за будущее страны не давали художнику, гражданину останавливаться в своём творчестве. Он продолжал развиваться и разрабатывать военную линию дальше. Она воплотилась в тему подвига именно воинов-сибиряков, их роли в Великой Отечественной.
Воины-сибиряки на полотнах и в металле
Своим землякам-воинам Чебанов посвятил несколько портретов и, конечно, прежде всего запечатлел на холсте и в графике образ трижды Героя Советского Союза А.И. Покрышкина, с которым ему довелось однажды встретиться в прифронтовой полосе. Проникнуты большим чувством портреты его друзей, приближавших Победу: фотографа С.И. Юртаева, художника П. Поротникова, поэта А.И. Смердова, писателя А.В. Никулькова и других. Из-под кисти Чебанова вышел редкостный среди художников тройной портрет. Он документален: друзья подняли перед скромной закуской стаканы, на костюмах — боевые награды. Название — «За павших и живых. Художники В. Чебанов, П. Поротников, В. Кирьянов» (1998). Думами все вместе, а там, вдалеке, каждый — так же по-братски вместе со своими однополчанами, «когда до смерти четыре шага»...
Как всякий художник Чебанов исполнил несколько автопортретов. У сатирика Станислава Ежи Леца есть афоризм: «Каждый автопортрет — это ню. Ничто так не обнажает натуру». Какие точные слова... В автопортретах Вениамин Чебанов — во фронтовом антураже. И везде — в раздумьях: в ожидании (с карабином, 1964), воспоминаниях (1988), размышлениях (2011). Есть ещё один (уверен, что это тоже автопортрет), с названием «Взводный» (1994): там он в траншее в полном вооружении, сосредоточенный, готовый к выполнению приказа.
В 2011 году создал обобщённый образ «Воина-сибиряка», крепкого, бывалого, решительного. Конечно же, на фоне снежного поля…
Кроме портретов Чебанов написал о сибиряках большие сюжетные полотна. Среди них особо выделим два. Стремительная воздушная атака в картине «Ахтунг, ахтунг! В небе Покрышкин» (2004),- так со страхом звучало в эфире предупреждение фашистским асам. И ещё одно большое документальное полотно, «Бронепоезд «
В триптихе «Вставай, страна огромная!», в центральной части художник поместил строй сибирских полков, готовых к обороне Москвы.
Продолжающиеся раздумья над темой сибиряков - участников Победы не давали покоя художнику, пока, наконец, не пришла мысль создать монументальное произведение. Она воплотилась в лаконичный творческий эскиз в натуральную величину мемориальной стелы для водружения её на здании вокзала Новосибирск-Главный. Товарищ художника Ю.Н. Похил спонсировал отлитие стелы в металле. Творческо-производственному коллективу — скульпторам А.И. Назарову, С.В. Берёзе и литейщику В.А. Кузнецову — отлично удалось воплотить идею художника. Стела солидного размера — 200х100 мм.
Координатором проекта стал друг В. Чебанова, доктор медицинских наук Е.М. Трофимович, активно помогал ветеран труда, ещё один его друг М.С. Бакшин.
На щите под орденом Отечественной войны надпись: «С ЭТОГО ВОКЗАЛА СИБИРЯКИ УХОДИЛИ НА ВЕЛИКУЮ ОТЕЧЕСТВЕННУЮ ВОЙНУ 1941-1945». А под лицевыми образами трёх воинов-сибиряков ещё слова: «ЗНАМЕНА ВАШИ ОВЕЯНЫ СЛАВОЙ, А ИМЕНА БЕССМЕРТНЫ». Торжество открытия мемориальной стелы на здании завершило труд создателей. Оно состоялось 7 ноября 2011 г. с высшими воинскими почестями — исполнением государственного Гимна, салютом и строевым маршем воинов. Позже был выпущен специально оформленный буклет-альбом.
Несколько лет назад у художника возникла новая идея – воздать должное воинам-сибирякам в обобщённом живописном варианте монументального характера. Думать долго не пришлось. Наш суровый край отправил на фронты несколько дивизий, из них состоял Сибирский корпус. К концу войны 20 дивизий его стали гвардейскими и составили четвертую часть советской гвардии. Сибирь дала Родине 1500 Героев Советского Союза, 114 удостоены этого звания дважды, а А.И. Покрышкин — трижды. В честь погибших новосибирцев сооружён в городе Мемориальный ансамбль – Монумент славы Сибири (автор — художник-монументалист А. Чернобровцев). Мемориал стал святым местом. Но монументальной живописной работы о воинах-земляках до последнего времени никем в Сибири создано не было. Чебанов решил быть первым. Тем более, он ранее был причастен творчески к одной из славных дивизий.
Сибирская дивизия в книжных иллюстрациях художника
На пленуме Новосибирского обкома партии (июль 1942 г.) решено было создать Стрелковую Сибирскую Добровольческую дивизию. Местными силами и средствами брались обеспечить её боеспособным оснащением. Формирование дивизии прошло быстро, в ней созданы полки: 469-й Новосибирский, 674-й Кузбасский, 856-й Кемеровский и 328-й Томский артиллерийский. Включена также сформированная в г. Колпашево из охотников-промысловиков Нарымская добровольческая рота снайперов. Почти половина состава дивизии – коммунисты и комсомольцы. В ней 84 бывших красных партизана, 73 имели ордена и медали. Дивизия получила сначала № 22 и добилась имени Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина. В боях, особенно под городом Белым, она проявила героизм, ей было присвоено в числе первых звание Гвардейской.
Несколько встреч-пересечений с судьбой 22-й дивизии произошли у Чебанова как художника-иллюстратора. В 1958 году из печати вышел сборник «Сибирская добровольческая». О её боевом пути, судьбах бойцов рассказали начальник политотдела дивизии полковник А. С. Ширяев и писатель А.В. Никульков. На трёхстах страницах разместились воспоминания о войне самих фронтовиков, письма с фронта и документы военных лет: стихи наших сибирских поэтов Б. Богаткова, В. Цехановича, Г. Воробьева... Художественное оформление доверили Вениамину Карповичу. Пером и тушью он создал серию рисунков почти к каждой статье. Это была одна из первых его иллюстративных работ, потому стала особо памятной. В ней восхитительны иллюстрации, выполненные пером и тушью: достоверность ситуаций, сюжетов, живость персонажей. Скупыми и чёткими линиями передаётся напряжение эмоций. Рисунки очень говорящие, мало сказать, что это иллюстрации, это, как бы сейчас сказали, «визуальное», очень выразительное сопровождение текстов. Вениамин Карпович сказал мне, что сам выбирал темы, сюжеты, ситуации, требующие отображения. Рисовал — и указывал страницы, к которым относятся рисунки. Причём рисунки расположены внутри текста: иногда на боковых полях, иногда в центре, некоторые имеют вертикальное расположение, другие — горизонтальное, а есть даже диагональное. И, конечно, есть иллюстрации-заставки и иллюстрации–концовки. Я насчитал 81 рисунок на 146 страницах текста, т.е., в среднем, почти на каждой второй странице. Такая плотность иллюстраций исходила от самого художника, он старался быть предельно точным, документально близким к реальности. Память сердца и зрительная память вели его перо...
В 1975 году Чебанов был привлечён для оформления поэмы известного писателя А.И. Смердова «Пушкинские горы». В ней говорится об участии дивизии в освобождении земли псковской, в том числе и мест, связанных с именем А.С. Пушкина. Одним из прототипов героя поэмы был новосибирец, боец добровольческой дивизии, поэт Борис Богатков.
Труд авторов, издателей поэмы был по достоинству оценён. В.К. Чебанов получил Диплом за искусство книжной графики на Республиканской выставке. С писателем Смердовым, редактором журнала «Сибирские огни», художник подружился, знал, что тот бывал в годы войны в составе шефской комиссии Новосибирска с подарками в 22-й дивизии. Получил от писателя в дар несколько его произведений, в том числе книгу стихов «Сибиряк Тарас Клинков» (1942 г.), где воспет мужественный образ сибирского «Василия Тёркина».
Ещё одна встреча с судьбой дивизии добровольцев произошла при создании книжной подарочной миниатюры «Именем Героев» (1987 г.), посвящённой тем, чьи имена носят улицы Новосибирска. В ней 30 графических портретов: это и генералы Л.М. Доватор и И. В.Панфилов, З. Космодемьянская, А. Матросов и другие известные в стране герои. Среди них и воины 22-й: первый начальник дивизии Н. А. Гузь, комиссары дивизии - Бабыч, Серюков, начальники штаба - участник первых боев Отечественной войны полковник Г.И. Панишев, начальник политотдела А. Ширяев и другие командиры. Там же и поэт Б. Богатков, комсомольцы М. Перевозчиков и Г. Гололобова, О. Жилина и другие. Авторы миниатюры за это произведение типографского искусства также были удостоены Премий.
Вениамин Карпович бережно сохранил первый сборник издания 1958 года. Ныне книга эта - библиографическая редкость, не в каждой библиотеке найдёшь.
Воспоминания о героическом пути дивизии всколыхнули творческое «Я» художника. Начались поиски графического языка — композиции, сюжетов, размещения фигур. Чебанов работал неутомимо: каждый день в течение двух лет поднимался на свой 6-й этаж и — к эскизам, к диораме. Его товарищ Ю.Н. Похил заказал специальную площадку, чтобы работать на высоте. Задуманы-то были холсты по вертикали трёхметровые, а по горизонтали в пять метров! Общая ширина предполагалась весьма значительная. Шли поиски. Работал вдохновенно, хотя нередко здоровье подводило - всё-таки позади 90-летний рубеж, да и война осталась не только в памяти. Очень помогли прошлые работы и, конечно, уже приличный опыт.
Диорама – новый памятник воинам-сибирякам
Никогда ранее В.К. Чебанов не участвовал в создании панорам или диорам. Как правило, такие произведения создаются коллективными усилиями. Но в этот раз надо было решать всё самому. И он решал, творил самоотверженно. А в последнее время даже подгонял себя, чтобы успеть к сроку и оправдать надежды и ответственность, взятую на себя. А взялся он за создание диорамы вместе с желанием безвозмездно подарить все свои картины городу, но так, чтобы основные работы, посвящённые войне, составили основу мемориального Музея в честь героического подвига сибиряков, воинов и тружеников тыла в годы Великой Отечественной войны.
Мэр города А.Е. Локоть поддержал эту инициативу художника и его друзей, в том числе Героя Советского Союза Д.А. Бакурова. В знаменитом крячковском стоквартирнике мэрия выделила помещение для музея. По этому поводу художник сказал мэру: «Вы сделали то, о чём я мечтал, но не мог, а я сделал то, что Вы не сможете».
Решение это и обрадовало, и вдохновило. Но и создало дополнительные трудности, так как надо было вписать диораму в чётко заданный объём. Кстати, скажем, что, как правило, для диорам/панорам проектируют и сооружают специальные помещения или заранее, или одновременно. Вениамин Карпович внимательно изучил воочию в ходе Дней Новосибирской области в Москве в 2014 г. все диорамы и панорамы на Поклонной горе, а также многие известные в стране, взвесил свои силы.
Диорамы и панорамы специалисты относят к одному из сложнейших в исполнении видов декоративно-прикладного искусства, предназначенных для массового экспонирования. Первая диорама появилась во Франции в 1822 году. Её создатель — Луи Жак Дагер, изобретатель фотографии. В нашей стране классической считается панорама Ф. Рубо «Бородинская битва» (1912 г.). К 150-летию Бородинской битвы её открыли в воссозданном виде в Москве.
Первая советская диорама «Взятие Ростова», посвящённая событиям Гражданской войны, была создана в 1929 году М.Б. Грековым. Он же явился организатором Студии военных художников, где сформировалась школа этого сложного жанра. Отечественные диорамы впервые стали предметом диссертационного исследования (А.А. Дружинин, 2014г.), где, кстати, отмечен вклад в разработку её теории и практики сибиряка, томского художника Н.Г. Котова.
Искусствоведы выделяют разные виды диорам. У диорамы В.К. Чебанова отсутствует передний горизонтальный план, где должны быть артефакты в виде муляжных предметов, в масштабе реальных или модельных. Его диораму можно отнести к диораме-полотну. Такого вида диорамы также распространены. К примеру, диорама художника П. Пясецкого, изобразившего акварелью виды и ход строительства Транссиба (1894-1903 гг.) на рулоне бумаги длиною почти 942 метра.
Чебанову добавляло ответственности то, что в Сибири не было создано ни одной панорамы о Великой Отечественной войне. Он сотворил первую в Сибири, став новатором. Создал монументальное полотно.
Можно смотреть и не видеть
На диораме запечатлено боевое крещение Сибирской добровольческой дивизии 25 ноября 1942 г.
Вениамин Карпович, хорошо знавший ранее подвиг дивизии, изучил её историю дополнительно и избрал именно этот первый боевой эпизод – бой с атакой на противника под городом Белым. Наступление дивизии началось с мощнейшей артподготовки, а далее при поддержке танков добровольцы поднялись в штыковую атаку. Вот эта штыковая атака, по мнению художника, была ключевым моментом боя. Она и стала главной в сюжете картины-диорамы. Следует сказать, что со времён А. Суворова в русской армии бойцов учили приёмам штыкового боя. А, как свидетельствуют военные историки, солдат гитлеровской армии такому не обучали. Этим преимуществом усилили наши атаки. Даже было подготовлено наглядное пособие под редакцией генерал-майора А.А. Тарасова «Уничтожай врага в рукопашной схватке», которое разослали во все подразделения, занимавшиеся ускоренной подготовкой бойцов.
Искусствоведы, полагаю, дадут всестороннюю художественную оценку и анализ нового в Новосибирске произведения искусства. Выскажем только некоторые любительские впечатления и соображения.
В отличие от книги, кино и музыки, художественное полотно фиксирует момент, какой-то минутный, даже секундный миг движения персонажей, их состояния, предметы, природу. Художнику важно было найти этот миг сражения. Но так, чтобы каждый персонаж, каждая деталь раскрывали главный замысел картины. Рассмотрим внимательнее диораму.
Мы видим Русское поле с перелесками вдали. Фактически, это болотистая местность, но я увидел её именно Русским полем. Оно искорежено взрывами бомб, снарядов, в разных местах над ним или разгорается, или уже затихает огонь. Его языки полощут пространство слева направо, в таком же направлении поднятая взрывами грязь, дым, вспышки. Небо не просматривается совсем, оно исполосовано ядовитыми грязно-жёлтыми сполохами, фонтанами земли, снега и дыма от взрывов, прочерчено сигнальными ракетами. Вдали по полю в правую строну устремлены группы бойцов, танков, расчётов батарей с пушками. Ощутимо мощное наступление. Оно встречает ожесточённое сопротивление, т.к. на поле чернеют силуэты сражённых наших бойцов, они либо ранены, либо убиты. Около некоторых – санитары. Можно посчитать эти точки, их значительно больше, чем изображённых на первом и среднем плане убитых гитлеровцев… Это дальний план диорамы.
Средний план – уже сама атака – стремительный бег бойцов дивизии по снегу со стрельбой из личного оружия. Они уже одолели передние заграждения и мчатся к первой траншее врага. Автор здесь умело расположил движение бойцов. Если в дальнем плане движение в основном слева направо, то здесь оно более сложное – в левой части полотна оно в левую сторону, и во фронт, в правой же половине прямо, во фронт и, как на заднем плане, – немного вправо. Диорама позволяет развернуть эти перемещения групп бойцов.
Но, конечно, самый насыщенный, самый драматичный и напряжённый – передний план диорамы. Здесь вплотную соприкосновение с врагом, здесь настоящий штыковой бой, лицом к лицу. Я насчитал изображение тринадцати поединков, когда нашему добровольцу противостоит гитлеровский профессионал. Какая экспрессия, какое средоточие эмоций, какое кипение боя!
Происходит захват траншеи противника. В крайней левой части панорамы - прямо в траншее два поединка: наш боец в ушанке винтовкой ловко отбил направленный на него штык врага и вот-вот его победит, а вот рядом немец без каски с кинжалом в правой руке замахнулся на нашего. Но тот уже ухватил эту руку и занёс для мощного удара сапёрную лопатку. Кстати, ряд немецких военачальников после боя не могли понять, как же черепа их вояк были расколоты.
Ниже по траншее в огневом наступлении два бойца. Траншея – эпицентр атаки, в ней в левой половине диорамы двое раненых: одного нашего уже перевязывает медсестра, другой - с перевязанным лбом вражеский офицер, он без каски, с вскинутым не прицельно пистолетом, озирается назад, то ли осознаёт бесполезность ожидания помощи, то ли готов пустить пулю себе в лоб. На лице его страх и растерянность... Перед ним один солдат уткнулся лицом в снег, рядом шмайссер. Другого солдата сейчас заколет штыком наш боец. Таким образом, фашистский командир здесь полностью беззащитный, он обречён. Вполне возможно, его как важного «языка» передадут разведчикам. Они немного справа в белых маскхалатах, и во время сражения вершат своё дело.
По центру полотна характерная сцена – немец беспомощно растопырил пальцы, бросил свою винтовку, а наш воин в некотором раздумье, как мне кажется, на его лице и гнев, и жалость к жизни человеческой, которую он должен и обязан прекратить. А, может быть, этого безоружного, уже отвоевавшего, сдаст в плен… Фашист не сопротивляется, он полулежит, ладонью прикрываясь от штыка. Вот эти пальцы-растопырки явно неслучайны в центре диорамы: вражье воинство уже не может противостоять нашему напору. Этот безжизненный жест на белом фоне в центре композиции символизирует поражение гитлеровцев. Наши добровольцы одолели фашистских бойцов, имевших к тому моменту уже почти трёхлетний опыт войны.
А вот справа наш солдат сумел уклониться от штык-ножа врага и сейчас безжалостно и хладнокровно вонзит свой, трёхгранный, в его тело. Глаза нашего широко раскрыты, в них точный расчёт и жажда возмездия. Это, видимо, уже бывалый боец.
Пожалуй, самый драматичный эпизод изображён в правой половине холста, в траншее. Наш воин, широко раскрыв рот и глаза, занёс вверх за ствол свою винтовку, мощно замахнулся прикладом на врага. Тот, обороняясь, нацелил двумя руками на него штык-нож своей винтовки. Здесь не ясно, кто кого опередит? Но смерть одного из солдат неизбежна. В глазах нашего и страх, и решимость. Внимательно вглядевшись в лицо бойца, я даже «услышал» его крик-проклятье фашисту.
Прочитывать изображённые эпизоды можно и далее. Но если внимательно посмотреть на центр полотна, то можно увидеть круговую, точнее эллипсообразную, композицию здесь. Начало её закрутки недалеко от центра полотна в левой его части, там два наших воина наступают в мощном рывке немного влево. Рядом и чуть впереди, оборотом в три четверти, фигура нашего бойца: голова запрокинута назад, ноги подкошены, винтовка падает, правая рука у сердца – он или ранен, или пуля сразила насмерть. Продолжение круговой линии завершает штык уже упомянутого бойца, направленный на фашиста, который к нам спиной, и его согнутая в локте рука с растопыренными пальцами. Полагаю, что Художник этим самым вновь заострил внимание зрителя на центральном эпизоде диорамы. Снова образ поверженного врага предстаёт не только как одинокий штык нашего воина, но как завершение мощного победного порыва, пусть даже с неизбежной гибелью с нашей стороны. В целом, если посчитать число убитых фашистов, то их всего пять. Наших жертв на переднем и среднем плане я увидел шесть, а на дальнем - более десятка чернеющих точек убитых, а около раненых – санитары.
И ещё. Обратим внимание на обобщённый образ вражеской массы. Их деяния, умертвляющие людей, обезображивающие землю, отображены, а их самих не так много. Основные силы противника на полотне не отображены, врага автор отправил за пределы нижней рамки полотна: противник уже отброшен, ему уже нет места на Русском поле!
Ещё одна существенная деталь панорамы. Посмотрим на амуницию сражающихся: гитлеровцы одеты, как правило, все одинаково, наши же бойцы не так унифицированы. Одежда разнообразная — кто в шинели, кто в полушубке, у кого-то каски, у других просто шапки-ушанки, у кого-то уши шапки завязаны на подбородке, у кого-то вверху. У большинства винтовки, но есть и карабины, и автоматы ППШ. Это добровольцы. Разнообразие у них оружия, одежды, возрастов даёт нам более зримое представление об истинно народном характере войны – «идёт война народная, священная война».
Как в одной-единственной капле учёный видит все качества воды, так и диорама, где только по одному бою второго года войны можно иметь представление о всей Великой Отечественной.
Русское поле Подмосковья – поле, на котором в ожесточённой схватке в какой уже раз за одно столетие схлестнулись люди. Вновь идёт на нём смертное сражение. Над ним, искорёженным, не разглядеть неба. А там скрыты облака, полные благодатного первого зимнего снега. Он кружит мирно над ожесточением людей. И не сразу рассмотришь любимые снежинки, а они по всей диораме… Радоваться бы нашим сибирякам этой белизне и чистоте, освежающим поля, леса, души. Сама природа против убийств.
Автор так ненарочито, языком живописи поднимает нас, зрителей, до высот понимания Смысла Жизни… Заставляет вновь духовно осмыслить и пережить историю Родины.
Окончание читайте здесь: sibirmi.ru/kultura-i-iskusstvo/a-v-detstve-on-mechtal-stat-moryakom-prodolzhenie-23-11-2017.html
